вести с русских полей
ИШЬ
Максим Мошков о своих отношениях с книгами, их авторами и цензурой
Не знать о Максиме Мошкове и его Библиотеке вы можете в двух случаях: если вы не читаете книг или не пользуетесь интернетом. Но раз уж вы здесь, полагаем, что ни первое, ни второе не про вас.
Ни в одном из ваших интервью вы не рассказывали, как и когда начали читать. Давайте начнем с этого.
Когда мне было шесть лет, дома у бабушки я по буквам прочел какую-то детскую классику. До этого я вымучивал слова, предложения, а тут бац — одолел целую страницу текста, правда, с большой картинкой. Писать я учился вместе со сверстниками в первом классе, а читал уже тогда довольно бойко, записался в школьную библиотеку и хватал оттуда все, что было.
Когда мне было шесть лет, дома у бабушки я по буквам прочел какую-то детскую классику. До этого я вымучивал слова, предложения, а тут бац — одолел целую страницу текста, правда, с большой картинкой. Писать я учился вместе со сверстниками в первом классе, а читал уже тогда довольно бойко, записался в школьную библиотеку и хватал оттуда все, что было.
Я всегда был почти отличником, учиться было легко. Пока остальные что-то вдумчиво слушали, я сидел с книжкой под партой — хотя чаще это была не какая-то запрещенка, а просто хрестоматия по литературе. Она быстро кончалась, и приходилось догоняться чем-нибудь другим.
А вот уроки литературы я ненавидел — по большей степени из-за сочинений, просто не понимал, что в них писать. Например: «Тема труда в советской литературе» — это о чем? Так что моя любовь к книжкам существовала отдельно, а школа — отдельно, их ничто не связывало.
Помогала или мешала начитанность в общении с другими детьми?
Когда я ездил в пионерлагерь, то в тихий час или после отбоя пересказывал по памяти то, что прочел или прослушал на пластинках. Чаще всего на ум приходили фантастические рассказы, какой-нибудь «Робот ЭЛ-76 попадает не туда» Азимова я помнил наизусть. Пару лет назад я ради интереса весь этот текст перепечатал по памяти с несколькими помарками.
Вы когда-нибудь писали конспекты, делали пометки в книгах?
Никогда. Хотя… стыдно признаться, но классе в третьем я таки читал «Незнайку на Луне» с карандашом в руке. Вернее, с карандашами — раскрашивал все черно-белые картинки. Уж очень хотелось, чтобы у Незнайки были канареечные штаны и голубая шляпа, как в тексте.
Пробовали сочинять что-нибудь сами?
Недавно я нашел свою тетрадку, в которой, десятилетний, начал писал фантастический роман. Это был плагиат книжки Михалкова про детей в космосе (вероятно, Максим Евгеньевич имеет в виду героическую феерию «"Первая тройка", или год 2001» — Прим. ред.), бросил его странице на четвертой. На этом моя литературная жизнь надолго прекратилась, и только лет двадцать назад я написал-таки книжку — «Введение в системное администрирование UNIX».
С какой скоростью вы читаете?
Сто страниц в час. Она у меня не меняется с четвертого класса. Правда, Кафку так быстро читать не получается, я автоматически замедляюсь. А плохую книжку я могу целиком одолеть минут за тридцать. В ней, чтобы просто уловить сюжет, можно пропускать абзацы: «Ага, герой пошел туда, пошел сюда, тут описания зеленого дуба — пропускаем, гоним дальше».
А зачем вообще дочитывать плохие книги?
Это моя беда: раз начал — надо закончить. Случаев, чтобы я бросал книгу, очень мало. Хорошо помню очень плохие тексты, которые я все же домучил — ужасную трехтомную графоманию Айн Рэнд, например. Рэнд занималась ровно тем же, чем и Чернышевский в свое время, — под видом романа задвигала политические идеи. Но в «Что делать» есть хоть какие-то читабельные куски, а «Атлант» — откровенная халтура.
Помогала или мешала начитанность в общении с другими детьми?
Когда я ездил в пионерлагерь, то в тихий час или после отбоя пересказывал по памяти то, что прочел или прослушал на пластинках. Чаще всего на ум приходили фантастические рассказы, какой-нибудь «Робот ЭЛ-76 попадает не туда» Азимова я помнил наизусть. Пару лет назад я ради интереса весь этот текст перепечатал по памяти с несколькими помарками.
Вы когда-нибудь писали конспекты, делали пометки в книгах?
Никогда. Хотя… стыдно признаться, но классе в третьем я таки читал «Незнайку на Луне» с карандашом в руке. Вернее, с карандашами — раскрашивал все черно-белые картинки. Уж очень хотелось, чтобы у Незнайки были канареечные штаны и голубая шляпа, как в тексте.
Пробовали сочинять что-нибудь сами?
Недавно я нашел свою тетрадку, в которой, десятилетний, начал писал фантастический роман. Это был плагиат книжки Михалкова про детей в космосе (вероятно, Максим Евгеньевич имеет в виду героическую феерию «"Первая тройка", или год 2001» — Прим. ред.), бросил его странице на четвертой. На этом моя литературная жизнь надолго прекратилась, и только лет двадцать назад я написал-таки книжку — «Введение в системное администрирование UNIX».
С какой скоростью вы читаете?
Сто страниц в час. Она у меня не меняется с четвертого класса. Правда, Кафку так быстро читать не получается, я автоматически замедляюсь. А плохую книжку я могу целиком одолеть минут за тридцать. В ней, чтобы просто уловить сюжет, можно пропускать абзацы: «Ага, герой пошел туда, пошел сюда, тут описания зеленого дуба — пропускаем, гоним дальше».
А зачем вообще дочитывать плохие книги?
Это моя беда: раз начал — надо закончить. Случаев, чтобы я бросал книгу, очень мало. Хорошо помню очень плохие тексты, которые я все же домучил — ужасную трехтомную графоманию Айн Рэнд, например. Рэнд занималась ровно тем же, чем и Чернышевский в свое время, — под видом романа задвигала политические идеи. Но в «Что делать» есть хоть какие-то читабельные куски, а «Атлант» — откровенная халтура.
Кстати о плохих писателях — агент Паоло Коэльо сам прислал мне цифровую версию «Алхимика» — чтобы была в Библиотеке.
Перечитываете ли вы книги?
Нет. За всю жизнь перечел от силы штук пятнадцать, по преимуществу Стругацких, вместе с детьми. Когда они были маленькими, нашим любимым занятием по вечерам было чтение. Тексты выбирал я сам — детям-то все равно, лишь бы было интересно. Оказалось, что читать плохо написанную книжку вслух мучительно. Про себя еще можно быстро проглатывать текст, а вот произносить этот суконный язык неохота, поэтому приходилось его на ходу редактировать. В какой-то момент я решил себя не мучить, и взялся за Стругацких. Они полетели со свистом — истории занятные, детям нравилось, а сложные места я пропускал.
Как выбираете книги сейчас?
Иногда — по советам друзей, иногда — по рейтингам а-ля «Десять лучших книг». Если в нескольких таких рейтингах встречается одна и та же книга, то рано или поздно я ее прочту. Раньше я читал по двадцать пять книг в месяц, а сейчас — по пять, поэтому даже этих случайных рекомендаций хватает с лихвой.
Когда темп снизился?
Когда я окончил учебу и пошел работать. Вот обычный день программиста: просыпается в десять утра, в час прибывает на работу, а ровно в час двадцать ночи бежит на последний поезд метро. Тут уж не до чтения.
В эти же годы, с 90-го по 2005-й, пошло безумное коллекционирование в Библиотеку — а читать то, что собирал, было некогда и не с чего. Пятнадцать лет я практически не читал, и вдруг в 2005 году мне подарили первую электронную книгу. Сейчас все определяется временем, которое я провожу в общественном транспорте. От ридеров я успел отказаться — они занимают целый карман жилетки, а телефон помещается в кармане брюк, он компактнее.
Когда вы перестали собирать бумажные книги?
Когда цифровые стали попадаться чаще. Тем не менее, бумажные все равно как-то появляются в доме — то жена купит, то знакомые писатели подарят… Иногда я часами копаюсь в списанных библиотечных книгах, бывает, что и со свалки книги эвакуирую. Вот и получается, что все шкафы забиты и все полки заставлены.
Подождите-подождите. Максим Мошков, владелец одной из первых электронных библиотек, уносит книги со свалки домой?
Я беру не все, а только хорошие, хоть при этом и понимаю, что сам ее читать никогда не буду — во-первых, бумажная, во-вторых, уже читал. Но книга-то хорошая, чего ей на свалке делать?
При этом вы не раз провозглашали, что век бумажных книг прошел…
Я собирал и бумажные, и цифровые книги по одной причине — чтобы они у меня были. Наверное, это дурной бзик накопительства, но раздавать бумажные книги жаба душит. Дать почитать готов, готов даже махнуть рукой, если «зачитают», но специально раздавать не буду.
Цифровые копии книг вы покупаете?
Нет. Во-первых, их преимущественно продает сомнительная контора «Литрес», с которой я не хочу связываться. А во-вторых, я до сих пор не умею делать покупки в интернете. Я кредитками-то научился пользоваться совсем недавно.
Откуда вообще взялись цифровые книги, которые потом попали к вам в Библиотеку?
Нет. За всю жизнь перечел от силы штук пятнадцать, по преимуществу Стругацких, вместе с детьми. Когда они были маленькими, нашим любимым занятием по вечерам было чтение. Тексты выбирал я сам — детям-то все равно, лишь бы было интересно. Оказалось, что читать плохо написанную книжку вслух мучительно. Про себя еще можно быстро проглатывать текст, а вот произносить этот суконный язык неохота, поэтому приходилось его на ходу редактировать. В какой-то момент я решил себя не мучить, и взялся за Стругацких. Они полетели со свистом — истории занятные, детям нравилось, а сложные места я пропускал.
Как выбираете книги сейчас?
Иногда — по советам друзей, иногда — по рейтингам а-ля «Десять лучших книг». Если в нескольких таких рейтингах встречается одна и та же книга, то рано или поздно я ее прочту. Раньше я читал по двадцать пять книг в месяц, а сейчас — по пять, поэтому даже этих случайных рекомендаций хватает с лихвой.
Когда темп снизился?
Когда я окончил учебу и пошел работать. Вот обычный день программиста: просыпается в десять утра, в час прибывает на работу, а ровно в час двадцать ночи бежит на последний поезд метро. Тут уж не до чтения.
В эти же годы, с 90-го по 2005-й, пошло безумное коллекционирование в Библиотеку — а читать то, что собирал, было некогда и не с чего. Пятнадцать лет я практически не читал, и вдруг в 2005 году мне подарили первую электронную книгу. Сейчас все определяется временем, которое я провожу в общественном транспорте. От ридеров я успел отказаться — они занимают целый карман жилетки, а телефон помещается в кармане брюк, он компактнее.
Когда вы перестали собирать бумажные книги?
Когда цифровые стали попадаться чаще. Тем не менее, бумажные все равно как-то появляются в доме — то жена купит, то знакомые писатели подарят… Иногда я часами копаюсь в списанных библиотечных книгах, бывает, что и со свалки книги эвакуирую. Вот и получается, что все шкафы забиты и все полки заставлены.
Подождите-подождите. Максим Мошков, владелец одной из первых электронных библиотек, уносит книги со свалки домой?
Я беру не все, а только хорошие, хоть при этом и понимаю, что сам ее читать никогда не буду — во-первых, бумажная, во-вторых, уже читал. Но книга-то хорошая, чего ей на свалке делать?
При этом вы не раз провозглашали, что век бумажных книг прошел…
Я собирал и бумажные, и цифровые книги по одной причине — чтобы они у меня были. Наверное, это дурной бзик накопительства, но раздавать бумажные книги жаба душит. Дать почитать готов, готов даже махнуть рукой, если «зачитают», но специально раздавать не буду.
Цифровые копии книг вы покупаете?
Нет. Во-первых, их преимущественно продает сомнительная контора «Литрес», с которой я не хочу связываться. А во-вторых, я до сих пор не умею делать покупки в интернете. Я кредитками-то научился пользоваться совсем недавно.
Откуда вообще взялись цифровые книги, которые потом попали к вам в Библиотеку?
Они начали распространяться еще в 80-е годы, когда везде стояли компьютеры с дисками на пару десятков мегабайт и дисководами размером с тумбочку. Конечно, там хранились в основном рабочие программы, но в свободное от работы время кто-то забивал туда популярные книжки.Несколько сотен, а может быть, даже тысяч случайных текстов были рассыпаны по всей стране.В тех же конторах цифровые книги делали бумажными: в «бармалей» — принтер тогдашних времен, который печатал на ленте с перфорацией, — можно было сунуть не только бухгалтерский отчет, но и какой-нибудь «Архипелаг ГУЛАГ».
Я эти времена не застал, начал работать в 1990 году уже на более привычных персональных компьютерах — размером поменьше, с жесткими дисками побольше и даже с дисководами для дискет. Тогда компьютеры были многопользовательскими, за ними трудились до пятнадцати человек, и почти везде водились какие-то книжки — а я их утаскивал в свою коллекцию. В командировках коллеги-программисты делились со мной всем, что у них было.
Я эти времена не застал, начал работать в 1990 году уже на более привычных персональных компьютерах — размером поменьше, с жесткими дисками побольше и даже с дисководами для дискет. Тогда компьютеры были многопользовательскими, за ними трудились до пятнадцати человек, и почти везде водились какие-то книжки — а я их утаскивал в свою коллекцию. В командировках коллеги-программисты делились со мной всем, что у них было.
Через пару лет я начал работать в конторе, где уже был интернет и свой веб-сервер. Я загрузил туда свою книжную коллекцию на пятнадцать мегабайт и написал скрипт, который превращал тексты в html-страницы. Позднее я переписывал его раза три, но в целом — это тот самый скрипт, который работает в Библиотеке и по сей день. Даже оформление сайта не поменялось еще с тех времен. Только объем Библиотеки дошел до пяти гигабайт.
А сколько книг из вашей Библиотеки вы прочли сами?
Примерно треть, но читал я их еще раньше, чем выложил на сайт.
Вы жестко отбирали книги в свою цифровую коллекцию?
Когда мне присылали файл с книжкой, я радовался самому факту, и проверять, что это за книжка, в голову просто не приходило. Брал абсолютно все.
Правда, потом меня стали упрекать то из-за антисемитских, то из-за антирусских, то из-за антиамериканских текстов. Всем я отвечал: «Господа! У меня были книжки, я их загрузил — пусть валяются. Времена спецхрана кончились»
То есть, и Mein Kampf выкладывали?
Да. Правда, потом настали жестокие времена, и я ее превентивно удалил — узнал, что кого-то взяли за хобот, и сам подсуетился. Хотя я бы книжку Гитлера держал просто ради того, чтобы все могли убедиться: сам по себе Mein Kampf не сделает из человека фашиста. Я пробовал ее читать, и где-то после первой трети она мне наскучила. Так и не знаю, за что ее запретили.
Тем не менее, сейчас не то что Гитлера — плакат «Кукрыниксов», где красноармеец протыкает штыком «фашистскую гадину», — легко могут запретить из-за свастики. Поэтому сейчас я работаю как попка: прилетает очередная указивка, я закрываю книжку. Не закроешь книжку — закроют весь сайт. К счастью, охотятся за книжками, а не за людьми, которые их выкладывают.
За другим моим проектом, «Самиздатом», с любительскими текстами, кстати, тоже бдит Роскомнадзор, который по двадцать раз в год объясняет мне, какие книжки закрывать. Запрещают порнуху, экстремизм, самоубийства, изготовления взрывчатых веществ. Помню, пришлось удалять стишок страдающей девушки, которую бросил любимый: «Я жить без тебя не могу…».
А года четыре назад мне из Бурятии прислали повестку в районный суд. Там рассматривали требование запретить рассказ: «Как изготовить атомную бомбу: пособие для домохозяек». Что-то в духе: «Возьмите сорок пять килограммов плутония, слепите из него две полусферы и обмажьте эпоксидным клеем. Хранить в сухом прохладном месте далеко от детей и домашних животных». По счастью, письмо мне пришло с задержкой, через неделю после заседания, и ни в какую Бурятию я не поехал.
Кстати, механизм этого дела был таким: поскольку запрет на книжку выносится решением суда, районная прокуратура подала в суд на бурятское отделение Роскомнадзора с требованием запретить этот текст. Роскомнадзор «проиграл» суд, вышел указ о запрете, который вернулся тому же Роскомнадзору.
Как вы считаете, нужно ли вообще запрещать информацию?
С одной стороны, я против любых запретов и любой цензуры — какой бы ужас там не писали. С другой стороны, иной раз прочтешь что-нибудь — и самому хочется придушить автора и уничтожить все, что он написал. Как тут быть, не знаю.
У меня есть знакомый Миша Вербицкий — очень вежливый, домашний и милый человек. На его сервере lj.rossia.org принципиально нет запретов, но чтобы содержать такой хостинг, надо быть Мишей Вербицким. Я не такой, и в своем «Самиздате» спокойно могу забанить кого-то — правда, не из-за похвалы Гитлеру, а из-за персональных оскорблений других авторов. К сожалению, иногда они сами пишут друг на друга доносы — и даже не мне, а сразу в Роскомнадзор.
У вас нет щемящей грусти от того, во что превратился интернет?
Есть конечно. Его лучше времена окончились давным-давно.
С одной стороны, я против любых запретов и любой цензуры — какой бы ужас там не писали. С другой стороны, иной раз прочтешь что-нибудь — и самому хочется придушить автора и уничтожить все, что он написал. Как тут быть, не знаю.
У меня есть знакомый Миша Вербицкий — очень вежливый, домашний и милый человек. На его сервере lj.rossia.org принципиально нет запретов, но чтобы содержать такой хостинг, надо быть Мишей Вербицким. Я не такой, и в своем «Самиздате» спокойно могу забанить кого-то — правда, не из-за похвалы Гитлеру, а из-за персональных оскорблений других авторов. К сожалению, иногда они сами пишут друг на друга доносы — и даже не мне, а сразу в Роскомнадзор.
У вас нет щемящей грусти от того, во что превратился интернет?
Есть конечно. Его лучше времена окончились давным-давно.
Интервью подготовил Тимур Селиванов
Если вдруг вы дочитали этот текст до конца и он вам понравился, вы можете поддержать нас словом или даже рублем вот тут